Про Юрку, про меня и про наши приключения.

Я живу на свете уже давно, десятый десяток, но события детства помню хорошо. И расскажу вам про них все, как было на самом деле.

Наши имена.

Моего приятеля детства звали Юрка. Не Юра, а именно Юрка. И он не обижался. В этом его имени был секрет, была пружинка. И когда мы говорили: «ЮР», ее заводили. А когда – «КА» - она мгновенно раскручивалась, выстреливала – Юр…ка. Обычно каждый человек похож на свое имя. Юрка был по характеру заводной. Мои родители выбрали мне имя Леонид. Хорошее имя. Но краткое от него Леня - плохое. Оно ленивое и мягкое, как подушка на диване. Я бы ни за что не согласился, чтобы меня так называли. Мои мама и папа об этом догадались и выдумали мне имя Лека. Поэтому я и вырос выдумщиком. Иначе и быть не могло.

Наша улица.

Читать я выучился рано, по вывескам. У нас в Москве на нашей улице их было две: ПОЧТА и ДИСПАНСЕР. Почта была обыкновенным 2-х этажным домом, а вот диспансер раньше был чей-то богатый особняк. С зеркальными окнами и затейливой чугунной оградой. Он важничал еще и потому, что был одновременно и польским паном, и английским сэром. Все дома на улице стояли в одном строю, по одной линейке. А этот диспансер в глубине и как-то боком. Не уважал он нашу улицу. Называлась она –Палиха.
Уже по названию ясно, какая она была. Лихие извозчики скакали по ней на своих рысаках с Лесной улицы в Марьину рощу. Автомобилей тогда было еще мало. И они ездили быстро и уверенно. И громко гудели на зазевавшихся прохожих. Тяжело нагруженные телеги дробно стучали по булыжной мостовой. Их везли могучие кони-битюги. Но самыми большими и сильными были трамваи. Трамвайной остановки на нашей улице не было. Поэтому они разгонялись и носились туда и обратно, поминутно трезвоня и разбрызгивая от дуги во все стороны электрические искры. Лица у первых вагонов были гордые и сердитые. За ними покорно следовали прицепные вагоны, их жены. Попадались и одинокие трамваи. «Эй, мелкота, освободить дорогу!»- звенел трамвай. «Куда захочу, туда поворочу.» Но это была неправда. Двигался тот трамвай по рельсам туда, куда положено. Любая простая тележка была свободнее, чем он. И это было стыдно, поэтому трамвайные рельсы стали класть вровень с мостовой, для их незаметности.

Буря во дворе.

Наш 2-х этажный дом номер 8 стоял в центре Палихи. Был он сложен из больших деревянных бревен, но так хитро оштукатурен, что казался каменным. Я с папой и мамой жил на втором этаже, дверь направо. А Юрка со своими - напротив меня, дверь налево. Квартирки наши были маленькие. Но зато двор позади дома был большой. На нем росли одуванчики, лопухи, крапива и несколько деревьев акаций. Самое высокое дерево было нашим кораблем. Юрка забирался на самый верх - на мачту. Я пониже – на капитанский мостик и чувствовал себя капитаном дальнего плавания. Мы вместе раскачивали дерево, качка корабля усиливалась, начиналась буря.
В самый ее разгар на крыльце черного хода появилась бабка с первого этажа. Она вышла покормить своих многочисленных кур, которые вольготно разгуливали по нашему большому зеленому двору. Увидев нас, качающихся на акации, она возмутилась и закричала: «Хулиганы! Что вы делаете! Прекратите и сейчас же слезайте! Вы все кусты поломаете!» Здоровенный петух подержал свою хозяйку и закукарекал во все горло, а куры истошно закудахтали. «Дикари! Вандалы! Варвары!» - кричала бабка. «Я найду на вас управу! Плохо вам будет!»
Привлеченные шумом, в окна стали высовываться жители дома. Но угроз бабки мы, бывалые морские волки, не испугались. Нам приходилось переживать во время нащих странствий по далеким морям и океана и не такое. Но плыть дальше в эту бурю нам что-то расхотелось. И мы с Юркой гордо сошли с корабля на берег.
Вечером отец рассказал мне, что эта пожилая дама раньше была хозяйкой всего нашего дома, но в революцию его у нее отобрали. Правда, немного пожалели, и оставили ей одну комнату на первом этаже. «Кстати, -добавил отец, - эти акации, на которых вы качались, она когда-то давно сама посадила. Вот и переживает, что вы их поломаете.» Больше мы с Юркой на нашем корабле не плавали.


Пираты южных морей.

Папа принес мне новую книжку. Она называлась «Остров сокровищ». Про пиратов я уже многое знал. Они плавали под черными парусами и черным флагом по теплым морям и океанам и грабили другие корабли. Потом высаживались на каком-нибудь необитаемом острове, пили ром, горланили свои песни и зарывали награбленные золото и драгоценности в укромном месте в землю. Потом другие, хорошие люди, находили эти клады и писали интересные книжки про свои приключения. Узнать пирата можно сразу. У него обычно один глаз, одна нога деревянная, а на плече сидит попугай, который умеет здорово ругаться по-пиратски. Я, конечно, собрался читать книжку. Но это дело долгое. А мне хотелось поскорее начать действовать. Искать пиратский клад.

Где искать клад.

Я, конечно, понимал, что найти пиратский клад в Москве трудно. Но какой-нибудь другой возможно и даже в нашем доме, ведь ему, наверно, больше ста лет. Юрке мой план понравился. Было лето, было жарко. И мы сразу с Юркой договорились, что как только найдем клад, то сразу купим много- много мороженого и сожрем его. А на оставшиеся деньги я приобрету яхту, а Юрка самолет — он теперь решил стать летчиком. Мы призадумались, где тут в нашем доме мог быть спрятан клад. Подвала у нас нет. Остается чердак. Юрка сказал: « Чердачная дверь заперта. Я уже пробовал ее открыть. Не получилось». «Это хорошо», - обрадовался я. Значит, на чердак никто не ходит, и клад нас дожидается. Чердачная дверь по углам была затянута паутиной. А в середине ее виднелось отверстие. Как мы узнали потом, в него нужно было вставить железный прут, загнутый на конце. При его повороте загогулина на той стороне двери цеплялась за задвижку и отодвигала ее. Это был очень старинный засов. Мы с Юркой стояли у запертой чердачной двери и чесали затылки. Но Юрка придумал. «Я заберусь на чердак по пожарной лестнице,»- сказал он, - «и открою тебе эту дверь».Действительно, у дома была пожарная лестница, но она начиналась не у земли, а высоко. Как раз для того, чтобы дети по ней не лазили. Мы притащили из сарая два ящика, поставили их один на другой и через пару минут Юрка уже махал мне рукой из чердачного окна.


На чердаке.

Чердак был большим и полутемным. На полу лежали толстые балки. Над головой сходились стропила. Стояли каменные печные трубы. И вдруг я увидел в темном углу сундук, обитый полосками железа. «Юрка,»- закричал я и дернул его за рукав,- « вот он клад, да еще какой большой!» Мы бросились к сундуку, поднатужились и вдвоем откинули тяжелую крышку. Поднялась такая пыль, что я зажмурился. А когда открыл глаза, то увидел, что сундук пустой. Только на дне в углу что-то белело и что-то блестело. Я тут же перекинул ногу через борт и очутился в сундуке. Нагнулся и нащупал подшивку какого-то журнала и пустую бутылку из-под вина. « Вот тебе и клад»,- разочарованно сказал Юрка, - « ни золота, ни драгоценностей, какое- то барахло. И кто только складывал этот клад». Я чихнул и вылез из сундука, захватив с собой находки.

Загадочная бутылка.

На лестничной площадке второго этажа мы, как могли, отряхнулись от пыли. «Пойдем ко мне»,- сказал я Юрке, - «родителей дома нет». На кухне, пока я мыл бутылку, Юрка рассматривал журнал. Он был очень давнишний. Ему было больше 50-ти лет и назывался он «Вокруг света.». Наверно и бутылке было столько же. От воды этикетка на бутылке не испортилась, а стала только ярче. На ней был изображен ушастый с перепончатыми крыльями хищный зверек - вампир. Так называют смертельно опасную летучую мышь, которая по ночам пьет кровь у спящих животных. Но если очень разозлится, то может наброситься и на человека. «Какой же напиток был раньше в этой бутылке?»- задумался я. Наверно очень крепкий, очень злой. А в жарких странах, там, где живет вампир, это, конечно, ром. Любимый напиток самых крепких и самых злых пиратов. Юрка взял у меня бутылку и стал ее нюхать. У него уже был в этом деле опыт. Он мне сам рассказывал. Недавно на празднике его родители чокались водкой. И он попросил их дать ему капельку попробовать. Юркина мама, тетя Валя, женщина добрая, налила ему водки полную рюмку. Юрка посмотрел на отца, тот сначала ее понюхал, а потом выпил залпом. «Ну как, понравилась, вкусно?»- спросила тетя Валя. Юрка только отрицательно замотал головой. Говорить он смог только минут через 5. Что до бутылки, то она конечно ромом не пахла.

Тайник.

Наша квартира отапливалась небольшой печкой, которая находилась в коридоре. А почти всю кухню занимала большая русская печка. Точно такая же, какие бывают в деревенских избах. Но она была особенная, двухэтажная. Ни мы, ни жильцы под нами на первом этаже ее не топили. Поэтому я устроил в холодной ее топке свой тайник и стал хранить там важные для меня вещи. Например, там отдыхал на чистой газетке мой друг плюшевый мишка с одним глазом бусинкой. Второй я ему подрисовал химическим карандашом. Его мне подарила тетя Валя на день рождения. Тогда у него было два глаза. Рядом стоял старый телефон, он сам нашелся на помойке. Еще там было спрятано оружие индейца - лук и стрелы. Теперь я туда положил подшивку журнала «Вокруг света». Класть в тайник бутылку я побоялся. А вдруг кровожадный вампир ночью набросится на медвежонка, а я и знать не буду и не смогу прийти ему на помощь. Телефон в печке еще не работает. Юрка спросил: « А что мы будем делать с этой пустой бутылкой?» Я вздохнул, оставлять бутылку с вампиром дома было опасно. Я сказал: « Эта бутылка большая ценность. Недаром ее не выкинули, а положили в сундук. Мы отдадим ее в музей». В этот самый момент за окном, во дворе раздался противный заунывный клик: «Старье берем, покупаем!» Летом старьевщики ходили по дворам и покупали за гроши старые вещи. Юрка встрепенулся: «Давай покажем старьевщику бутылку. Интересно сколько она может стоить. «Покажем», - согласился я. И мы вместе с бутылкой выбежали во двор.


Пират на пенсии.

Когда я увидел старьевщика, то ахнул. У него был только один глаз, второй закрывала черная метка. Но у него были две ноги, а на левом плече не сидел попугай, а висел мешок. Я слышал, как папа читал газету и удивлялся, что до сих пор по южным морям плавают пираты и грабят мирные корабли. А этот старьевщик был одет в полосатый халат и тюбетейку. Он был точно с юга, а на суше - потому что старый, списали на берег. Пока я с подозрением рассматривал старьевщика, Юрка с ним торговался. Старьевщику бутылка из-под рома понравилась, и они договорились о цене. «Ну что, продадим бутылку?» - спросил меня Юрка. Я подумал, что лучше всего отправить вампира вместе с бутылкой в их родные теплые края. «Продадим», - согласился я. Юрка получил несколько монет, а старьевщик опустил бутылку в свой мешок. Закинул его за левое плечо и пошел к воротам. И, представьте себе, он хромал. Сомнений не было, это был настоящий пират южных морей, хотя и на пенсии.

Гадание на вафлях.

радостно объявил : « Пошли есть по две порции мороженого». Мы побежали на угол Палихи к булочной, где стояла голубая тележка и толстая тетя продавала мороженое. Вся порция выглядела так: по бокам две круглых вафли, а между ними толстый слой мороженого. Его нужно было осторожно взять двумя пальцами и лизать посередине. Весело было смотреть, как взрослые дяди и тети как маленькие высовывали языки и лизали сладкие кружки. Это мороженое любили покупать не только потому, что оно вкусное. На вафлях были выдавлены имена: Маша, Петя, Коля и другие. И если тебе повезет и ты обнаружишь на вафле свое имя – жди удачи. Нам не повезло. Первым съел свое мороженое Юрка. И протянул руку за второй порцией. Прочитав имя на вафле, он вдруг, не говоря ни слова, повернулся и быстро почти бегом скрылся за углом Палихи. «Какая муха его укусила», - удивился я. Но, немного подумав, догадался. На вафле Юрка увидел имя Валя. Он не стал есть это мороженое, а поспешил отнести его домой своей маме Вале. На моей второй порции мороженого имени Люся не было. Да и мамы дома не было. Она работала врачом в поликлинике.

Куда я нацелился.

Дома на диване завернутая сначала в газету, а потом в одеяло, в кастрюле меня дожидалась теплая гречневая каша. Я клал ее в тарелку и заливал молоком из кувшина. Это был мой обед. Иногда тетя Валя звала меня к себе, и я обедал вместе с Юркой. Когда мама пришла с работы, я ей рассказал про наши приключения. Мама очень расстроилась: «Какими надо быть безмозглыми, чтобы залезть на этот грязный чердак. Там же миллионы бацилл и микробов. Сейчас же снимай рубашку и штаны, буду их стирать». Хорошо, что я не сказал маме про журнал «Вокруг света». Его не постираешь, она бы всю подшивку выкинула. Горячей воды в доме не было. Мама зажгла примус и поставила на него большую кастрюлю с водой, другую поставила на керосинку. Стирала мама белье в корыте. После стирки у нее болели руки. Мне было ее жалко. «Вот придет папа,
он тебе шею намылит!» Но тут же, не дожидаясь папы, намылила мне руки и полила их из кружки теплой водой. Когда папа пришел с работы и все узнал, он тоже очень расстроился. Но по другому поводу. «Я думал, ты хочешь стать инженером, врачом, капитаном дальнего плавания, но, похоже, этому не бывать. Ты куда нацелился, в торгаши? Продавать чужие бутылки?! Разве я тебе денег на мороженое не даю? Позоришь ты меня, позоришь. Жалко очень! Жалко!» Мне тоже было очень жалко, что не стану капитаном дальнего плавания. И я чуть было не заплакал. В те годы, в ту эпоху большинство родителей хотели, чтобы их сыновья, когда вырастут, стали заниматься добрым, полезным и почетным трудом. Так думал и Юркин папа. Но мой отец работал служащим в конторе, а его — рабочим на заводе. И поэтому без лишних слов наказал Юрку ремнем по мягкому месту. Когда на другой день я встретил Юрку, у него был кислый вид. « Ну что?»- спросил я его. «Выпорол», - угрюмо ответил Юрка. И действительно, на лавочку он ни разу не присел. А я подумал, подумал и успокоился. На свете есть много интересных занятий. Можно путешествовать по разным странам и потом рассказывать о них в журналах. Можно научиться рисовать, читать интересные книжки и делать к ним картинки. Можно, наконец, самому попробовать их писать. Лучше для детей. Все это я стал делать, когда вырос.

Послесловие.

Прошло несколько лет. И мы обменяли свою квартиру на Палихе на одну комнату в коммуналке на Арбате. Там было паровое отопление и папе больше не пришлось колоть дрова, а маме топить печку. После окончания Отечественной войны я приехал из армии домой в Москву. И пошел на Палиху. Родной дом был в плохом состоянии. Штукатурка во многих местах отлетела и обнажила тайну деревянного дома. Не было козырька над входом, не хватало водосточных труб. Поднявшись на второй этаж, я с волнением позвонил в Юркин звонок. Послышались шаги, и дверь мне открыла седая тетя Валя. «А, Лека! Заходи», - сказала она мне просто. Мы обнялись. «А как Юра?»- спросил я ее с тревогой. «Живой, живой! А ты как раз к обеду. Садись на свое место». За столом уже сидели две девочки, Юркины дочки. Тетя Валя рассказала мне Юркину историю. Он стал летчиком. И в начале войны летал штурманом на бомбардировщике. Его сбивали, он горел и был награжден орденами и медалями и даже недельным отпуском домой. В Москве он загулял, задержался и был отправлен в пехоту в штрафной батальон. А там жизнь коротка. Юрка нашел таких же отчаянных парней, как он, и они пошли через линию фронта за языком. Задание они выполнили. И привели пленного штабного офицера. Ему вернули его награды, и он отправился в свою родную летную часть, где и провоевал до победы. «А где Юрий сейчас работает?»- спросил я тетю Валю. «Теперь на гражданке он главный штурман Внуковского аэропорта»,-ответила она .Я повернулся к девочкам: «Ваш папа герой. Гордитесь им».

Послесловие для взрослых.

Прошло полвека. Наступила другая эпоха – капитализм. Теперь героем считается тот, у кого много денег. При таком идеале, какими же людьми вырастут сегодняшние дети? Но будем верить в силу добра и надеяться на лучшее.
 

Заслуженный деятель искусств России,
художник Леонид Владимирский