Любовь Отраднева

Четыре странных пары

 скачать книгу (zip 37 Kб)

От автора

Это придумывалось в десятом классе, записывалось в выпускном. За сюжетные повороты, нарастившие плоть на костях моей бредовой идеи, благодарю свою любимую маму, вместе с которой мы разыгрывали это как сочиняемую на ходу ролевую игру…

Главные действующие лица и их происхождение:

Ирия Гай, Тадеуш Соколовский, их дочь Ванда и корабль "Гай-до" — Кир Булычёв "Гай-до" и "Город без памяти". Через пятнадцать лет после окончания последней повести. Правда, в оригинале фамилия Тадеуша — Сокол, но "Ванда Сокол", на мой взгляд, не звучит.
Ильсор, Баан-Ну, Гван-Ло, все менвиты и арзаки — Александр Волков "Тайна заброшенного замка". Сразу по окончании повести.
Каспиан Десятый — Клайв Стейплз Льюис "Хроники Нарнии". Между четвёртой и пятой хрониками.
Сима Крупицына — Лев Кассиль "Великое противостояние". Между первой и второй частями.
Дэлихьяр Сурамбук и Тоня Пашухина — Лев Кассиль "Будьте готовы, Ваше Высочество!" Года через три после окончания повести.
Андрей Болконский — понятно, что Лев Толстой "Война и мир". Между смертью первой жены и знакомством с Наташей Ростовой. Понимаю, что бессмертная классика и что странно смотрится в подобной компании. Но я роман читала задолго до того, как мы проходили его в школе, и воспринимаю его слегка нестандартно…
Чеди Даан — Иван Ефремов "Час Быка". До полёта на Торманс.

Все остальные персонажи принадлежат мне…

 

Двойной праздник

Двенадцатого апреля, как известно, планета Земля празднует День Космонавтики. Но в маленьком домике под польским городом Вроцлавом, в семье Соколовских, в этот день отмечают ещё одну годовщину. Двенадцатого апреля родилась Ванда, единственная дочь Тадеуша Соколовского и Ирии Гай.

Ванда Соколовская очень довольна, что её день рождения приходится именно на годовщину первого полёта землян в космос. Ведь заветная мечта девушки — тоже вырваться на просторы Вселенной, увидеть иные миры, сказать своё слово в науке… Да это и не удивительно, если вспомнить, что родители Ванды и друг дома Алиса Селезнёва в своё время облетели всю Галактику. А тем более если заглянуть в сад Соколовских и увидеть разумный космический корабль Гай-до. Он и Ванда — закадычные друзья с тех самых пор, как девушка вообще себя помнит. И вдвоём они часто мечтают о дальних полётах. Корабль в последний раз вырывался за пределы Солнечной системы, когда Ванде был год. А сама Ванда вообще ни разу не покидала Землю.

Виновата здесь Ирия Гай, которая с годами всё больше и больше становится домоседкой, влюбляется в домашнее хозяйство и забывает о приключениях. Хотя нет: виновата не Ирия, а жизнь, которая течёт спокойно и в которой каждый день похож на другой. Стрясись беда — о, посмотрели бы вы тогда на Ирию! Она первая бросится в бой и спасёт родных и друзей, как не раз уже случалось. А так… Сидит она дома, и вышивает какие-то никому не нужные салфетки, и с Гай-до почти не разговаривает, и дочку, на пару с отцом, бережёт. Бережёт — но злит.

* * *

За несколько дней до шестнадцатилетия Ванды Ирия спросила:

— Вандочка, что бы ты хотела получить в подарок?

Девушка глянула прямо в лицо матери своими странными, унаследованными от неё, инопланетянки Ирии, сиреневыми глазами и твёрдо ответила:

— Мама, ты знаешь. Зачем спрашиваешь, если всё равно не подаришь?

Эту фразу Ирия слышала уже лет десять и каждый год надеялась, что дочь откажется от своей мечты. Но всё пошло по сценарию. Настойчивые просьбы, ссылки на Алису Селезнёву, которая впервые полетела в космос ещё дошкольницей… Снова Ванда доказывала, что это ещё и праздник Гай-до, у которого давно нет никаких радостей. Что это стыдно — дожить до шестнадцати лет и не побывать ни на одной планете. И это на пороге двадцать второго века! И снова, услышав решительный отказ, Ванда — вся в мать! — не заплакала. Повернулась и пошла в сад, к Гай-до.

Всё было как всегда. Но вот мысли в голове у Ирии после этого разговора бродили почему-то совсем новые. Она вдруг глянула на дочь глазами постороннего человека. И увидела: Ванда-то — почти совсем взрослая!

 

Мыслящая тамезка

Великий, великий, трижды великий день! День Космонавтики, день рождения Ванды и, если можно так выразиться, день её второго рождения. К счастью, двенадцатое апреля пришлось на пятницу, так что можно было после школы улететь с Земли на целых два с половиной дня. "Это очень мало", — скажет кто-то. Да, но иногда это очень много.

* * *

В пятницу вечером Гай-до приземлился на какой-то малюсенькой планетке, которую даже и названием не удостоили. Но воздух на ней был пригоден для дыхания.

Ирия и Ванда (Тадеуш был в те дни на конференции) вышли из корабля и осмотрелись.

— Здесь неинтересно, — бросила девушка.

Но только прозвучали эти слова, как к ней и Ирии подошло престранное существо. Это была общая тетрадь в синей обложке, с глазами, носом, ртом, руками и ногами, очень толстая. Около десяти последних страниц были сколоты скрепкой.

— Приветствую вас на моей планете! — сказала тетрадь. — Давненько никто сюда не заглядывал! Вы откуда?

— С Земли.

— А-а… Ну, будем знакомы: Мыслящая тамезка.

Ирия, которая бывала везде, знала, что "тамезкой" на некоторых планетах называют любую дурацкую книгу. И мысленно удивилась самокритичности тетради. Но и Ирия, и Ванда вежливо сказали: "Очень приятно!" — и тоже представились.

— Как я рада, что вы прилетели! — без конца повторяла тамезка. — А то мне так скучно…

Потом вдруг спросила:

— А у вас нет ненужных книг?

— Нету, — улыбнулась Ванда. — Мы же не межпланетные сборщики макулатуры!

— Жалко, — вздохнула тетрадь. — Столько ещё страниц заполнять!

— Чем? — полюбопытствовала девушка.

— Кусками из тамезок. Я их наклеиваю так, чтобы из двух разных кусков получалось грамматически правильное предложение. Очень весело бывает!

В доказательство тамезка начала раскрываться то на одной, то на другой странице. Мать и дочь от души хохотали. А потом Ванда спросила:

— А зачем скрепка?

— То, что ею сколото, — секретные страницы. Они одинаковы у всех тамезок. Кстати, когда тамезка заполнит все свои страницы, она имеет право родить новую и умереть. И каждая новая тамезка родится уже с секретными страницами, и ни одна из них не знает, что на них написано.

— А вам никогда не хотелось посмотреть? — задала Ванда коварный вопрос, сама сгорая от любопытства.

— Конечно, хотелось. Но, наверное, нельзя.

— А я думаю — можно! Давайте заглянем!

— О, змей-искуситель! — простонала тамезка, видимо, борясь с собой. — Ну да ладно, будь что будет! — и она раскрылась на той странице, с которой начинались секретные.

— Будь что будет! — повторила за ней Ванда, снимая скрепку и переворачивая страницу. На ней тоже были куски из книг, но не тамезок, а хороших. Только девушка не успела их посмотреть. Налетел чудовищный вихрь, закружил и смешал всё вокруг, и Ванда потеряла сознание.

 

Планета Рамерия

Очнувшись, девушка увидела, что стоит на ступеньках какой-то железной лестницы и держится за руки с совершенно незнакомым молодым человеком, очень красивым, темноволосым и темноглазым, одетым во всё зелёное, словно стрелок Робин Гуда. Он смотрел на Ванду с таким же изумлением, как и она на него.

У девушки мелькнуло воспоминание: всё же она видела это лицо. На картинке к последней повести о Волшебной стране. Именно таким изобразил художник Ильсора, народного героя планеты Рамерия…

Ванда осторожно высвободила руки и спросила на универсальном космическом языке, которым, конечно, свободно владела:

— Скажите, пожалуйста, куда это я попала?

Незнакомец, видимо, понял. Но ответил неожиданно по-польски:

— На планету Рамерия.

Ванда сразу сообразила: скорей всего, она оказалась на одной из секретных страниц Мыслящей тамезки. Эта гипотеза объясняла и то, что девушка и незнакомец сразу поняли друг друга. Ведь книжные герои, если только книгу читают во многих странах, говорят на множестве языков… но откуда он узнал, какой язык её родной? Впрочем, разве это сейчас главное?

— А, про Рамерию я слышала, — сказала Ванда. — Но как же это я сюда…

— А вот уж это не ко мне вопрос. Мы только-только припланетились, открыли люк, спустили трап, — тут только Ванда поняла, что это за железная лестница, на которой они стоят, и разглядела за спиной собеседника серебристый корпус звездолёта, — я первый решил выйти наружу, но на середине трапа у меня вдруг закружилась голова, а когда всё прошло, смотрю — стоите вы и держите меня за руки. А вы, собственно, откуда?

— Вообще — с Земли. А прямо сейчас — с одного астероида под семизначным номером.

— Хм, Земля! Никогда не слыхал.

— Как это? Ведь ваш звездолёт, насколько я понимаю, только что оттуда.

— Нет, мы с Найды.

Ванда чуть не сказала: "А у Волкова написано…" — но сдержалась. Ведь он же не знает, что живёт всего лишь на страницах книги, и примет её за ненормальную. Обидно, конечно, что этот рамериец не знает дороги к ней домой… Девушка на всякий случай извинилась и спросила:

— Скажите, вы Ильсор?

— Да. А откуда вы меня знаете?

Ответить Ванда не успела, потому что Ильсор тут же спохватился:

— Ну и осёл же я! Вы ведь моя гостья, хоть и нечаянная, а я вместо того, чтобы хорошенько вас накормить, держу вас на трапе и мучаю расспросами!

— Спасибо, я не голодна, — отозвалась Ванда, радуясь, что не надо отвечать на последний вопрос.

— Как хотите. Всё равно милости прошу на нашу "Диавону"! Эй, друзья, — крикнул он, поворачиваясь к кораблю, — ничего страшного не случилось! Просто с неба упала золотая звезда — добрый, как говорят, знак. И она почтит наш корабль своим присутствием! Разрешите представить вам прекрасную гостью с Земли — шёпотом, Ванде: — как ваше имя, скажите, пожалуйста?

Девушка ответила, притворно хмурясь в ответ на его комплименты. Кстати, весьма удачные, потому что волосы Ванды и в самом деле отливали на солнце настоящим золотом.

— …Ванду Соколовскую! — закончил Ильсор и поднялся в звездолёт. Ванда последовала за ним.

Она, дочь двадцать первого века, всегда была невысокого мнения о "Диавоне", придуманной в третьей четверти двадцатого. А теперь и вовсе разочаровалась. Ну что это за корабль — громоздкий, неудобный, тихоходный, через пространство прыгать не умеет? Куда ему до Гай-до! Но вслух Ванда этого не высказала, зная, что для Рамерии "Диавона" — чудо техники и что конструировал звездолёт сам Ильсор.

Горе-корабль был, ко всему прочему, совершенно неприспособлен для каких бы то ни было культурных мероприятий. Ведь поскольку "Диавона" тратила на полёт в среднем по полтора десятка лет, все на ней, кроме тех, кто её вёл, были погружены в сон. Весь корабль занимали специальные кабины для спящих и всяческие механизмы. И когда Ванда, Ильсор и его друзья-арзаки набились в рулевую рубку, она сразу начала напоминать банку зелёных сардин. В тесноте, но не в обиде гостья с Земли по просьбе Ильсора рассказала о себе, о своём первом полёте и о встрече с Мыслящей тамезкой. Слушали её очень внимательно, не перебивая. Потом только кто-то спросил:

— А откуда вы так хорошо знаете по-нашему?

— По-вашему? — удивилась Ванда. — Да я всё время говорю на родном языке! И меня очень интересует, где вы выучили польский!

— Мы тоже говорим на родном языке! — вытаращили свои тёмные глаза арзаки.

Сошлись в конце концов на том, что это всё — дело рук Мыслящей тамезки. И немедля перешли к обсуждению более важного вопроса: как Ванде вернуться туда, где остались Ирия и Гай-до.

Выход был один: взять девушку на борт "Диавоны" и идти в свободный поиск по Галактике, пока не найдут хотя бы планету Земля… Что и говорить, задачка не из лёгких, но что ещё придумаешь?

— Спасибо, — с чувством сказала Ванда. Эти люди видели её впервые, но принимали такое горячее участие в её судьбе… Совет был фактически закрыт, но тут кто-то спросил:

— Слушай, Ильсор, Друг Народа, всё это прекрасно, но как же наше дело?

— Это какое? — влезла Ванда, прежде чем кто-то ответил.

— Освобождение нашего народа от менвитов.

Так… Объяснения девушка слушала вполуха — всё это она тут же вспомнила. Что на Рамерии живут два племени: менвиты и арзаки. Что первые держат в рабстве последних, гипнотизируя их взглядом и заставляя выполнять свою волю. Ильсор — это единственный из арзаков, чья воля не поддаётся колдовскому взгляду менвитов. Поэтому он стал вождём своего народа. А после полёта на Землю (или на Найду) и знакомства с жителями Волшебной страны арзаки получили средство разрушающее гипноз: изумруды. К тому же все бывшие на "Диавоне" менвиты были напоены Усыпительной водой, вызывавшей, по крайней мере, у найдинцев, очарованный сон. Очнувшись от него, человек начисто забывал всё своё прошлое. И арзаки повели "Диавону" на родную планету, собираясь начать там борьбу за свободу своего народа.

…Едва дослушав арзаков, Ванда возмущённо закричала на весь звездолёт:

— Да вы что, с ума посходили?! Из-за одной глупой девчонки, которая сунула нос не в своё дело, вы собираетесь заставить целый народ страдать ещё неизвестно сколько времени! Стыдитесь! Только один из вас вообще об этом вспомнил! Знайте, что я с Рамерии не улечу, пока не увижу вас свободными! И сама собираюсь принять участие в борьбе!

* * *

Вскоре все они сидели на траве рядом с "Диавоной". Всё же внутри было слишком тесно и душно. Ванда быстро узнала планы арзаков. На данный момент всё зависело от того, как подействует Усыпительная вода на менвитов. Пока они ещё спали, а "Диавону" Ильсор на всякий случай посадил не на космодроме, вообще не на материке, а на необитаемом острове посреди бурного моря, куда редко кто-нибудь заглядывает. Теперь оставалось только ждать. Если рыжебородый генерал Баан-Ну и его люди, проснувшись, ничего не будут помнить, то можно будет несколькими словами превратить их в союзников и перебрасываться на материк. А если менвиты проснутся в здравом уме и ясной памяти — что ж, тогда придётся сражаться…

 

Разговор на другом краю острова

А в это самое время на другом краю острова, который был отнюдь не маленький, сидели на траве двое, юноша и девушка, на вид ровесники — было им лет по шестнадцать. Говорили они без умолку, хотя и познакомились только сегодня.

Странный вихрь вырвал их с секретных страниц Мыслящей тамезки и швырнул на Рамерию, заставив, как и Ванду с Ильсором, крепко схватиться за руки. Произошло это в ту самую секунду, когда дочь Ирии оказалась на трапе "Диавоны".

Эти двое долго в изумлении смотрели друг на друга — очень уж они были разные.

Юноша, красивый, со светлыми волосами и глазами, был одет примерно так, как одеваются представляющие на сцене принцев. Правда, на голове у него вместо короны был тонкий золотой обруч.

Что до девушки, то её наряд был чрезвычайно обыкновенным, но, видимо, именно поэтому так удивил юного "принца". Красотой она не отличалась. Казалось, что природа пожалела на неё ярких красок. Волосы у неё были не рыжие, а какие-то рыжеватые. И глаза не зелёные, а почти прозрачные, похожие на светлые виноградины, если с них снять кожуру. Да впридачу всё лицо девушки было в веснушках. Но почему-то "принц" при виде её не смог подумать: "Фу, какая уродина!"

Девушка первой нарушила молчание:

— Это я сплю, наверное? Да, вот до чего доводят контрольные: засыпаешь среди бела дня!

Она быстро ущипнула себя за руку, надеясь проснуться. Но остров, волны, набегающие на берег, и юноша с золотым обручем на голове не исчезли. Тогда виноградные глаза девушки широко раскрылись, и она пробормотала:

— Но ведь этого же не может быть!

— Почему не может? — возразил "принц". — Ещё и не такое бывает!

— А ты откуда знаешь? — этот вопрос прозвучал полуиспуганно, полуехидно.

— Да кто же этого не знает? Не понимаю, чему ты удивляешься. В любой школе Нарнии…

— Нарнии? Такой страны нет!

— Как это нет такой страны, если я там король?

Этого девушка уже не вынесла и сказала строго:

— Ну вот что, молодой человек, перестаньте, пожалуйста морочить мне голову и объясните толком, что это за место и как отсюда выбраться.

— Я и не думаю морочить вам голову, уважаемая леди! Я никогда не лгу, потому что я рыцарь. А о том, что это за место, я знаю не больше вашего. Одно могу сказать: это другой мир!

— То есть другая планета?

И снова они не поняли друг друга.

— Ну, неважно, — махнула рукой девушка, — главное — как отсюда выбраться. Мы оба здесь чужие — так нам надо искать местных жителей, чтобы они нам всё объяснили.

— Подожди, — сказал "принц". — Мы ведь ещё незнакомы. А раз судьбе угодно было свести нас…

— В судьбу я не верю. А зовут меня Сима, Сима Крупицына.

— Очень приятно. Каспиан Десятый, король Нарнии.

— Далась тебе эта корона! Скажи, пожалуйста, честно: ты в кино не снимаешься? Ну вот, ты и опять меня не понимаешь!

* * *

И долго после этого сидели они на траве и говорили обо всём подряд. Перед каждым из них открывался новый мир, совсем не похожий на его собственный. Каспиан, правда, знал немного про Землю от тех английских детей, которые не раз бывали в его королевстве. Но это было так мало, что Сима иногда едва удерживалась от улыбки. Разговор вёлся в самом дружеском тоне, раз только вышел у них довольно жаркий спор о королевской власти. Сима доказывала, что все короли, кроме сказочных, тираны. Каспиан вынужден был отстаивать мнение, что Нарния и есть сказочная страна… А потом снова Тархистан и Туркменистан, наука и волшебство, великое противостояние и великое соединение замелькали в разговоре. Они оба и думать забыли, что находятся неизвестно где и вернутся домой неизвестно когда, если вообще вернутся.

Первой опомнилась Сима:

— Всё это, конечно, прекрасно, но мне очень хотелось бы знать: во-первых, что мы сегодня будем есть, а во-вторых, где мы будем ночевать.

И они наконец пошли искать местных жителей…

Уже начало темнеть, и вскоре нарнийский король и советская школьница увидели впереди огонь. Это арзаки развели костёр и пекли на нём картошку. Или не совсем картошку, а очень похожее рамерийское растение, в изобилии произраставшее на острове. Ванде оно пришлось по вкусу. Да и Симе с Каспианом, любезно приглашённым к костру, — тоже.

Теперь-то эта необычайная пара узнала, где находится. Но, как и Ванда, они наотрез отказались возвращаться домой, пока арзаки не будут свободны, и поклялись, что сами примут участие в борьбе. Вот когда Сима взяла назад все свои слова о тиранах!

 

Новые гости Ильсора

Уже совсем стемнело. Арзаки ушли спать на "Диавону". А пришельцы, которым не было там места, и с ними почему-то Ильсор, по-прежнему сидели у костра.

— До чего странно, — задумчиво сказала Сима, глядя в огонь, — что на свете всё-таки есть чудеса.

— А мне не это странно, — откликнулся Каспиан, — а то, что мы, никогда не подозревавшие друг о друге, — Ванда улыбнулась, но никто этого не заметил, — сидим теперь рядом у костра.

— А я, — вступил в разговор Ильсор, — я больше всего удивляюсь и восхищаюсь тем, что вы, друзья мои — позвольте называть вас так! — готовы рисковать жизнью ради спасения нашего народа, о котором только сегодня узнали.

— А для меня, — неожиданно закончила Ванда, — для меня самое странное то, что странности ещё не кончились! Вон сюда ещё какие-то идут!

И в самом деле, к костру приближалось целых четверо. Места было много, картошки тоже, и разговор продолжался как ни в чём не бывало, с участием новых знакомых. Когда те представились, Ванда с удовольствием отметила про себя, что всех угадала.

Свет арзакского костра привёл к "Диавоне" князя Андрея Болконского, которого узнала, между прочим, и Сима. Привёл Чеди Даан из романа Ефремова "Час Быка". Маленькую, с блестящими каштановыми волосами, яркими синими глазами, в струящихся серебристых одеждах. Только она почему-то была моложе, чем в книге, и глядела гораздо веселее. "Видимо, — решила Ванда, — ничего у неё не было в жизни страшного до той экспедиции на планету Торманс".

Андрей и Чеди пришли вместе. Наверное, и они держались где-нибудь за руки и смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами.

И наконец, были здесь король Джунгахоры Дэлихьяр Сурамбук и Тоня Пашухина, она же Тонида-торпеда, она же Туосья. Единственные двое, кто раньше знал друг друга. Правда, они давно не виделись. Так поняла Ванда, поскольку они выглядели старше, чем в своей книге… Хотя Тоня так и не сменила причёску — в её почти белых волосах по-прежнему жила синяя пластмассовая гребёнка. И очень светлые серые глаза ловили грустный взгляд узких и тёмных королевских глаз…

* * *

За свои шестнадцать лет каждый из собравшихся успел пережить что-то своё. Старше этой сакраментальной цифры здесь был только Ильсор — в пересчёте на земные годы ему было двадцать четыре — и князь Болконский, которому сравнялось тридцать один. Он-то успел и повоевать, и похоронить жену, оставшись отцом сына — а с Наташей ещё не успел познакомиться…

Шестнадцать лет короля Каспиана вмещали в себя подлое убийство его отца собственным братом. Невесёлое детство во дворце этого самого дяди Мираза. Неожиданное открытие того, что родная страна Нарния — земля не только людей, но и необычайных существ. Бегство из дворца, борьба с тираном во главе «старой Нарнии», с помощью древних её королей и самого Аслана, великого Льва. Поединок с Миразом, которого Каспиан победил в честном бою. И в тринадцать лет — корона. Этого он боялся и отказывался, но Аслан сказал: «Это лучшее доказательство, что ты подходишь».

Шестнадцать лет Симы Крупицыной — это Москва, отец, потерявший зрение на первой мировой. Мама, намного старшие брат и сестра, обычная школа. В тринадцать лет — съёмки в фильме «Мужик сердитый» об Отечественной войне 1812 года. В кино Симу не оставили, но кинорежиссёр Александр Дмитриевич Расщепей стал для неё старшим товарищем и кумиром. И меньше чем через год — первая трагедия: схоронила она Расщепея… И опять учёба, работа вожатой в пионерлагере… А завтра была война.

Шестнадцать лет короля Дэлихьяра. Детство с Бабашурой — бабушкой, которую его предок привёз из России. От неё — русский язык, после её смерти — одиночество. Королём был брат Дэлихьяра, слабохарактерный, но не вредный, друживший с Советским Союзом. В тринадцать лет Дэлихьяр поехал в пионерлагерь в Крым, подружился с ребятами, поклялся установить в Джунгахоре справедливость. Осенью поступил бы в суворовское училище. Но проклятые американцы, фактические хозяева южноазиатской страны, в сговоре со злым дядюшкой обоих братьев вынудили короля отречься от престола. Теперь корона перешла формально к Дэлихьяру, а регентом над ним стал дядька… Дэлику удалось отправить всего одно письмо своей подруге Тоне, или Туосье, как он её называл… Больше они ничего не слышали друг о друге уже три года.

Антонида Пашухина выросла в детдоме. Когда она пошла в школу, ей рассказали, что её родители были невинно осуждёнными, ныне реабилитированными, вернули их фамилию, но не сообщили никаких подробностей. Тонида выросла девочкой с непростым характером, но деятельной и доброй, той поездкой в лагерь её премировали за активную общественную работу и товарищескую помощь… Первая разлука — и жизнь пошла по накатанной колее конца шестидесятых…

Чеди Даан было шестнадцать только в пересчёте на жизнь современных людей, а по солнцам и лунам — почти двадцать шесть. Она училась на социолога-лингвиста, проходила испытания психики и физической подготовки, но настоящего горя действительно ещё не видела…

Как не видела его и Ванда, выросшая в теплице и сейчас мысленно задиравшая нос: «Зато я прочла кучу книг и про всех вас всё знаю!»

* * *

Снова, в который уже раз, прозвучала история о Мыслящей тамезке и планете Рамерии. И снова Ильсору пришлось приятно удивиться. Все его новые знакомые, как один, заявили, что вступят в борьбу на стороне арзаков.

 

Хитрость рыжего генерала

Костёр догорел, вместе с ним угас и разговор. И необычайная восьмёрка легла спать под открытым небом, на чудесных, высоких и мягких, травах, которыми был покрыт приютивший их остров. Ильсор, что странно, так и не ушёл на "Диавону".

…Проснулись они очень рано, чуть ли не засветло. Разбудили их крики вахтенных арзаков — кто-то из них всегда стоял на страже у менвитских кают:

— Менвиты проснулись и ничего не помнят!

— Ура! — зазвенело над островом. И былые враги с помощью нескольких слов превратились в друзей. После чего все снова легли спать.

* * *

Горячее рамерийское солнце уже светило вовсю, когда восьмёрку разбудили во второй раз. Виновником пробуждения оказался шум двигателей. Ильсор и его новые друзья вскочили и, не в силах вымолвить ни слова, смотрели, как "Диавона", словно серебряная стрела, уходила в небо.

…Не все менвиты потеряли память. Рыжебородый генерал Баан-Ну, начальник экспедиции, проснувшись, помнил всё. Каюта его находилась в самом конце коридора, а переборки на "Диавоне" прекрасно пропускали звук. Ведь большинство людей на ней спали во время полёта, следовательно, подслушивать было нечего и некому.

И вот рыжий генерал узнал все планы арзаков. Умом он никогда не отличался, но хитрости ему хватило. Он клялся арзакам в вечной дружбе, а сам в это время думал: "Подождите, вы, чернь! Вы ещё меня узнаете! Вы ещё умрёте в тюрьмах и на плахах!" Особенно бесило Баан-Ну то, что Ильсор, его личный слуга, изображавший буквально собачью преданность, оказался "главарём бунтовщиков". О, изменника ждёт самая ужасная казнь!

 

Красота губит и спасает

Восьмёрка осталась робинзонами. Но не это было всего ужаснее: выжить на острове труда не составляло. Гораздо хуже было то, что кто-то из менвитов обманул их, а потом подчинил своей воле всех на "Диавоне" и велел им угнать корабль. Конечно, это сделали менвиты. Арзаки не предают!

Итак, большинство соратников и средство от гипноза находятся в руках врага. Да мало этого…

Чу! Вот они летят, менвитские вертолёты! Они ещё высоко, но всё равно в первом вертолёте видна знаменитая рыжая борода…

— Я так и знал, что это он! — прошептал Ильсор.

Ванда о чём-то задумалась и вдруг крикнула:

— Эврика! Я вспомнила, как моя мама в молодости была на планете Крина и так понравилась двум братьям-баронам, что они хотели разыграть её в кости.

Друзья Ванды хмурились: ну при чём тут это? Но девушка невозмутимо продолжала:

— А ваш генерал? Может он, увидев красивых девушек, забыть о мести?

Тёмные глаза Ильсора мрачно сверкнули:

— Моя сестра была горничной его жены. Своими преследованиями он довёл её до самоубийства.

— Простите, что вызвала горькие воспоминания, — смущённо сказала Ванда. — Но это очень важно: Чеди и Тоня — настоящие красавицы. Они заговорят зубы генералу, а мы в это время будем сидеть в кустах и обстреляем его картошкой.

— Это было бы прекрасно, — возразила Тоня, — но они ж не разговаривать прилетели, а разбомбить остров!

— Да нет, они бы уже десять раз это сделали! Ты глянь, видишь, как они уже низко? — и в самом деле, вертолёты стремительно снижались. — Или вы боитесь?

— Мы-то не боимся, — звонко ответила Чеди, — но довожу до твоего сведения, что ты куда красивее нас и должна быть с нами. Или ты боишься?

— Вот ещё!

Все спрятались в кустах, где лежали запасы выкопанной картошки. И только три девушки  остались стоять на поляне.

* * *

Баан-Ну мысленно потирал руки и передавал по рации остальным менвитам:

— Всем оставаться на местах! Моя добыча сама плывёт ко мне в руки, вы видите? Их защитнички струсили и попрятались, а девчонки, видать, лучше знают, что им надо!

Трёх красоток он заприметил, ещё улетая с острова. И потому, планируя операцию, даже не велел брать с собой бомбы…

Лишь только вертолёты коснулись земли, генерал выскочил и буквально подбежал к девушкам. Он попытался завести разговор, болтал какой-то пошлый вздор и всё никак не мог решить, какая из трёх красивее.

Девушки отвечали весело, да так, что Баан-Ну сразу терялся и начинал хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Наконец ему это надоело. Он протянул руки, чтобы обнять Ванду и заставить её посмотреть ему, генералу, в глаза. Но тут все три девушки отскочили в сторону. А из кустов полетели твёрдые сырые картофелины. Подоспели на помощь своему командиру пятеро менвитов, но и им досталось. И они обратились в позорное бегство.

* * *

Через два часа Баан-Ну ворвался в покои Верховного правителя Рамерии — Гван-Ло — и начал требовать бомбы, чтобы наказать "этих мятежников и этих чертовок", как он кричал.

— Генерал, — сказал ледяным тоном правитель, — вы же сами не взяли бомб. Вы обещали, что справитесь и так. К тому же вы скандалите в моём присутствии. В тюрьму вплоть до особого распоряжения!

 

Ботаника короля Каспиана

Робинзоны так и поняли, что налёт авиации им больше не грозит. Но веселее им от этого не стало. Они-то в безопасности, а арзакский народ продолжает страдать. Как помочь ему, если единственное средство в руках врага?

Для начала надо было выбраться с острова. А для этого построить плот. Но сосредоточиться на первоочередной проблеме не удавалось. У друзей опускались руки от мысли: а дальше-то что? Не вырвать им изумрудов из менвитских лап!

Все сидели на траве и в мрачном молчании думали всё о том же. Ванда, сама того не заметив, сорвала маленький голубой цветок и рассеянно вертела его в пальцах. Когда Каспиан заметил цветок, то весь просиял:

— О, так у вас на Рамерии тоже растёт это замечательное растение?

— Нет, на материке я его не видел, — ответил Ильсор, — только здесь, на острове.

— Ну, это неважно. Главное, что оно есть и что его много.

— А зачем оно нам, твоё величество?

— Настой из этих цветов проясняет память и разрушает наваждение. И причём раз навсегда. Мы в Нарнии давно это знаем. Это гораздо надёжнее ваших изумрудов!

Ой, что тут началось! Будь на острове побольше народу, король взлетел бы в воздух. А так, он отделался тем, что все пожали ему руки, а Ильсор даже на радостях обнял.

И вскоре в одной из банок из-под космических консервов, которые валялись по всему острову во множестве, уже варились голубые цветы — весть из Нарнии, слава Каспиана, залог свободы арзаков.

 

Весьма удачное отплытие, не столь удачное плавание

Идея плота принадлежала Ванде и была настолько проста, что все удивились: как это они сами не додумались? Спасти восьмёрку должны были банки из-под консервов. Они на Рамерии делались очень лёгкими и очень плотно закрывались. Их выкинули на остров арзаки сразу после посадки "Диавоны", и Ильсор тогда ругал их за засорение окружающей среды. А вот теперь банки пригодились.

Их уложили в несколько рядов, а сверху постелили кору одного рамерийского дерева, очень липкую с внутренней стороны. Плот, большой и надёжный, был готов. Его спустили на воду, погрузили запасы провизии и воды, драгоценную банку с цветочным настоем, сели сами и при попутном ветре и прочих весьма благоприятных условиях вышли в море.

* * *

Уже на подходе к материку налетела ужаснейшая буря. Огромные волны перекатывались через плот. Ильсор и его друзья вцепились друг в друга. Плот потерял управление и оказался в полной власти волн. Его несло прямо к цели, но он мог прибыть в порт без единого пассажира. Восьмёрка пока держалась, оберегая друг друга и, главное, банку с цветочным настоем. Но вдруг одна особенно большая волна смыла в океан князя Андрея. А плот сразу же отнесло от него далеко. Все думали, что Андрей обречён.

И вот тут Чеди Даан удивила всех. Осторожно освободившись от рук Симы и Ванды, она бросилась в бушующие волны и, с трудом выгребая против них, поплыла к Андрею.

— Сумасшедшая! — кричали ей с плота. — Ты его не спасёшь и сама погибнешь!

Но Чеди просто не слышала…

 

Синусоеда

Болконский, к сожалению, не умел плавать. И Чеди оказалась рядом с ним в последнюю минуту, когда он уже шёл ко дну. Она схватила его за руку и сказала голосом, не терпящим возражений:

— Держитесь крепче! Я вас дотащу до берега!

Пальцы Андрея сжали маленькую, но сильную руку Чеди, и гостья из будущего, загребая одной рукой, поплыла к берегу. Нет, на такое способны только дочери Эры Встретившихся Рук!

Андрей молился об одном: "Только бы выдержать, выдержать, выдержать…" Чеди ни о чём, конечно, не молилась. Ей было некогда, да она и не умела.

Шторм между тем начал утихать. Князь и девушка увидели, что на плоту снова взялись за вёсла, и вскоре он ушёл за горизонт.

— Они нас оплакивают, — молвил Андрей.

— И совершенно напрасно, — отозвалась Чеди.

* * *

Затишье оказалось кратковременным. Ветер задул снова, уже в другую сторону: не на северо-восток, а на северо-запад. Но всё равно волны несли наших потерпевших кораблекрушение на материк, хотя и не в главный порт.

Всё шло хорошо. Но вдруг они оба почувствовали, что не могут двинуться с места. Не то чтобы они приклеились или попали в какие-то сети — вода вокруг них была совершенно обычной. И всё же какая-то сила держала их.

— Ага, попались! — раздался чей-то комариный голос. И глазам Чеди и Андрея предстало престранное существо, вылезшее из "твёрдой" воды. Тонкое, как нитка, волнистое, но при этом невероятно симметричное, оно больше всего напоминало синусоиды и косинусоиды, какими старшеклассники изрисовывают тетради. Вот только у графиков не бывает голов, а у этого странного создания была, хотя и маленькая, и всё время двигалась взад-вперёд по волнистому телу существа.

— Ага, попались! — повторило существо. — Милости прошу в мою подводную тюрьму! И делайте мне синусы — много, много синусов! Живо! Пишите их на твёрдой воде моего изобретения! Ну?

Андрей и Чеди не шевелились.

— Да кто ты, чтобы мне приказывать? — тихо, но твёрдо спросил князь.

— Я? Я великая Синусоеда Рамерийская, вот кто я!

Чеди не выдержала и рассмеялась. Синусоеда обиделась и противно заскрипела зубами.

— Да ты не скрипи, — примиряюще молвила девушка, — а объясни, пожалуйста, что такое тюрьма, действительно ли ты ешь синусы и по какому праву нас задерживаешь.

— На первый вопрос отвечать не буду, потому что он дурацкий. Синусы я ем, и не ем ничего, кроме них. Вы только представьте: двадцать лет я, такая умная, красивая и замечательная, фильтровала, как последняя нищая губка, морскую воду! Но в один прекрасный день ко мне прилетел листок из чьей-то тетради по математике. И тут-то я впервые вкусила божественных синусов! А поскольку я не знаю, где их брать, я создала вот эту ловушку и ловлю в неё всех проплывающих. Мне нужно много, много еды! Вот и ответ на твой третий вопрос, девчонка!

Андрей быстро повернулся к Синусоеде и воскликнул негодующе:

— Не смей её унижать!

Синусоеда проигнорировала это замечание и спросила тоном превосходства:

— Ну, всё поняли?

— Нет, не всё, — Чеди чуть-чуть помотала головой. — Если ты сумела создать твёрдую воду, то почему не знаешь, как делаются синусы? Ведь это так просто!

Вся спесь Синусоеды сразу сошла с неё, как непрочная краска. И грозная владычица Рамерийского моря вдруг заревела, как маленькая, еле выговаривая сквозь слёзы:

— Меня никто… никогда… об этом не спрашивал… все слишком боялись… а ты только научи… научи…

Голова её скатилась в одну из точек, где значение синуса минимально, прямо к ногам Чеди.

Той сразу стало её жалко.

— Хорошо, научу, — Чеди села на корточки и начала чертить ногтем по твёрдой воде. — Смотри сюда. Рисуешь прямоугольный треугольник… так, так… и пишешь отношение. Поняла?

— Поняла! — радостно завопила Синусоеда. — Ура-а! Спасибо! Проси что хочешь!

…Через пять минут Чеди и Андрей, а с ними человек десять несчастных, забитых арзаков, бывших пленников Синусоеды, ехали на её бесконечной спине в главный порт. Чеди была уверена, что "наши уже там".

 

Опасная шутка Чеди Даан

Ильсор и его друзья уже прибыли на материк. Воспользовавшись кратковременным затишьем, они сумели причалить и теперь жили в портовом арзакском квартале, приводя в исполнение план, разработанный ещё по дороге с острова.

Цветочный настой разлили по маленьким бутылочкам. И Сима и оба короля, пряча под шапками и косынками приметные свои, неарзакские волосы, разносили чудесное средство по кварталу, где жили. Ванду с Тоней наверняка запомнили в лицо прогнанные с острова менвиты, а Ильсора объявили в розыск ещё давным-давно.

Каспиан, Сима и Дэлихьяр были начальным звеном эстафеты. Первый, кто получал от них чудесную жидкость, выпивал одну её каплю (этого было достаточно, чтобы на всю жизнь обезопасить себя от гипноза) и передавал бутылочку дальше. В конце концов, как надеялись Ильсор и остальные, средство от менвитов должно было обойти всю планету. Примерно подсчитав, когда это будет, они назначили день восстания. И связные шёпотом передавали эту дату арзакам вместе с цветочным настоем.

* * *

В этот вечер Сима Крупицына только что вернулась с задания.

— Тебя никто из менвитов не видел? — спросила на всякий случай Ванда.

— Нет.

И стоило Симе вымолвить это слово, как раздались три сильных удара в дверь. И чей-то грубый, но странно знакомый голос произнёс:

— Откройте именем закона!

У всех на секунду перехватило дыхание. Полиция напала на их след! Но уже в следующий миг Ильсор шепнул товарищам:

— Надо принять свою судьбу! Наше дело не погибнет с нами! — и решительно распахнул дверь. Тут же лицо его просияло: на пороге стояли князь Андрей и Чеди Даан, чудом восставшие из океана!

— Вот вам! — звонко сказала девушка. — Чтобы не оплакивали нас раньше времени!

За минуту перед тем Андрей уговаривал её: "Диана, не делайте этого!" Но Чеди, удивляясь самой себе, всё же напугала друзей…

Впрочем, на радостях ей тут же это простили. Ванда с Симой бросились её обнимать. Но Тоня не тронулась с места. Она исподлобья взглянула на Чеди и процедила сквозь зубы:

— Я думала, что через много веков таких людей уже не будет.

— Я тоже думала, — отпарировала Чеди. — Но вот вы, кажется, считали, что через много веков люди не научатся бороться со стихиями!

— Ну хорошо, хорошо, не будем об этом, — поспешил пресечь назревавшую ссору Ильсор. — Мы снова все вместе, и это прекрасно! Андрей Николаевич, теперь и вы включаетесь в эстафету!

 

Промах короля Дэлихьяра

Король Джунгахоры шёл по улице, чтобы отдать первому встречному арзаку последнюю бутылочку с цветочным настоем. Она должна была избавить от гипноза жителей одного дальнего города. Тогда вся планета могла подняться в один день. До восстания оставалось совсем немного.

Дэлихьяру выпало на долю "запустить последнюю эстафету". Но думал он совсем не об этом. Ему представлялась Тоня. Тоня, которую он не видел три года, которую не чаял увидеть снова и вдруг встретил такой красавицей. Перед глазами его стояла картина: Тоня, увенчанная джунгахорской короной, сидит рядом с ним на спине слона и провозглашает волю своим подданным.

Дэлихьяр настолько замечтался, что встречного менвита принял за арзака, сунул ему чудесное средство и сказал, как положено:

— На юго-запад. Восстаём через две недели. Берегись менвитов!

— А что ты против них имеешь? — раздался ледяной голос полицейского. — Пошли, пусть Верховный правитель разбирается!

 

Голубые змеи

Юного короля Джунгахоры бросили в тюрьму, в ту самую камеру, откуда несколько дней назад выпустили злополучного генерала Баан-Ну.

Верховный правитель Рамерии довольно долго не требовал Дэлихьяра на допрос. И тот успел обдумать, что скажет колдуну Гван-Ло. Он не опасался, что гипнотический взгляд главаря менвитов заставит его выдать товарищей, потому что, конечно, пил цветочный настой.

Заслугу создания своего плана король упорно приписывал не себе, а Тониде, с которой постоянно мысленно советовался…

…На допросе он показал следующее:

— Да, я пришелец с далёкой планеты, вершитель космической справедливости, одинокий дракон против вашей подлости. Я замышлял свергнуть власть менвитов с помощью жителей одного-единственного юго-западного города и чудесного напитка, который сделали для меня голубые змеи с необитаемого острова. Я много слышал об их чудесных способностях и специально плавал туда к ним… Помните, с месяц назад вы гоняли арзаков исследовать остров? — это Дэлихьяр знал от ребят из портового квартала. — Я тогда сделал всё, чтобы пробраться на тот корабль…

Змей он не выдумал. Они действительно обитали на острове и сердито шипели, когда кто-нибудь с "Диавоны" или из пришельцев проходил мимо их владений. Злые это были змеи, злые и независимые.

* * *

Разумеется, Верховный правитель немедленно послал на остров менвитскую эскадрилью. Возглавить её вызвался всё тот же Баан-Ну, рвавшийся восстановить репутацию.

…Вся эскадрилья погибла. Голубые змеи проглотили менвитов, прилетевших арестовать их. Чудом спасся только рыжий генерал. Он снова в панике ворвался в покои к Верховному правителю. И на сей раз, не успев сказать и двух слов, был заживо замурован в скале.

 

Слёзы Тониды-торпеды

Хорошо, что Баан-Ну не был на допросе Дэлихьяра. Он бы сразу понял, что вся "шайка" выбралась с острова. Полиции стало бы ясно, кого искать. И вся восьмёрка оказалась бы в тюрьме.

А так, менвиты совершенно успокоились. В прошлый раз они подумали: "Ничего, что бунтовщиков не разбомбили и не взяли в плен! Ведь им с острова не выбраться! И восстания не будет!" Менвиты и представить себе не могли такого безумия, как путешествие через океан на плоту.

Почему они не кинули бомбы на голубых змей? Да потому, что хотели торжественно казнить их вместе с Дэлихьяром на главной площади.

А сейчас, совершенно забыв о предыдущей тревоге (тем более что уже некому было рассказать, кто там есть на острове), менвиты постановили: змеям, опять-таки, с острова не выбраться, а Дэлихьяр со своей бутылкой у них в руках. Значит, "единственный" город подняться не сможет!

* * *

Короля Джунгахоры, конечно, постановили казнить, чтобы устрашить арзаков и потом пуще их загипнотизировать. День казни был назначен раньше назначенного дня восстания.

Дэлихьяр примирился с мыслью о смерти. Он считал, что заслужил её, оставив в кабале целый город. Правда, потом выяснилось, что он свою ошибку может исправить. В тюрьме он познакомился с местным зверьком под названием буканчик, похожим на котёнка величиной с букашку, и узнал от него, что изумруды, привезённые "Диавоной" из полёта, хранятся в подземелье недалеко от Дэлихьяровой камеры. Услышав о чудесных свойствах зелёных камней, буканчик обязался с помощью своих собратьев и подземных ходов доставить это пусть не очень сильное, но средство от гипноза в юго-западный город.

Всё, теперь арзаки поднимутся, как один человек, и никто из них не будет, повинуясь чужой воле, воевать против своих собратьев. Вот только джунгахорский король этого уже не увидит…

Он послал с буканчиком письмо Тоне, и только ей одной. В нём он убеждал себя и девушку, что умирать ему не страшно. Просил о нём не горевать. Передавал всем приветы и желал счастья. В конце письма он писал: "Туосья! Мне осталось жить совсем немного. Поэтому я могу сказать: я любил тебя. Я знаю, что ты уже на меня не рассердишься, и только поэтому смею тебе признаться".

…Читая это письмо, Тоня плакала навзрыд. Её подруги, увидев её в слезах, были прямо-таки поражены. Ванда, Сима и даже Чеди, забыв о недавней ссоре, обступили Тоню, гладили по голове и пытались добиться от неё, что, собственно, случилось. Тонида не могла вымолвить ни слова, только кивнула на королевское письмо. И девушкам всё стало ясно.

 

Восстание

Этот великий день наконец настал! И настал раньше, чем был намечен. Это было сделано исключительно ради того, чтобы спасти Дэлихьяра. За него просил каждый взгляд некогда гордой Тониды, хотя она и не выдала себя ни единым словом. Словами просили Ильсора три её подруги.

Перенести восстание на несколько дней вперёд ничего не стоило: изумруды уже дошли до юго-западного города, а оповестить всех новые связные — тысячи незаметных и юрких буканчиков — могли почти мгновенно.

* * *

И вот наконец в одно прекрасное утро, в одну и ту же минуту, все до единого арзаки отказались подчиняться менвитам. Те были поражены — они уже не ждали никаких потрясений. И без звука согласились уйти на свою прежнюю территорию, оставить арзакам их исконные земли и восстановить на Рамерии два независимых государства, поддерживающих между собой добрососедские отношения. Так было до того, как хитрый Гван-Ло научил менвитов гипнозу и они поработили соседей. Так будет и впредь, ибо колдун подписал капитуляцию.

Голубое с золотыми звёздами знамя Свободы взметнулось над домиком в порту, где в последнее время был штаб руководителей восстания. И семёрка направилась к тюрьме, чтобы снова стать восьмёркой.

 

Как легко взорвать планету…

По дороге Ильсор и его друзья встретили встревоженного буканчика.

— Рано радуетесь, — пискнул он, взобравшись на плечо Тоне, как на трибуну. — Гван-Ло решил, что лучше взорвать всю Рамерию, чем дать свободу арзакам. Он всех обманул, подписав документы, а сам через минуту или две… Хорошо, что буканчики везде шныряют!

Последних слов никто уже не услышал. Тоня сунула зверька в карман, и семёрка побежала со всех ног во дворец. Что они там будут делать, как спасут планету Рамерию — этого никто не знал…

Они пронеслись мимо стражи так быстро, что никто не успел не то что задержать их, но даже понять, что это такое было. Каким-то шестым или седьмым чувством нашли Ильсор и его друзья самую тайную комнату во дворце, где зловеще подмигивали на пульте кроваво-красные огоньки, где таилась Смерть, готовая по первому зову стереть с лица земли всех, включая и того, кто её вызвал.

В душе Гван-Ло всегда боялся восстания, поэтому на всякий случай приготовил это крайнее средство.

Сейчас он сидел перед пультом, уже положив руки на смертоносные кнопки. Лицо его было бесстрастно, и никто не смог бы прочесть его мыслей. А мысли были невесёлые…

Семёрка ворвалась в потайную комнату — правитель, находясь в душевном смятении, забыл запереть дверь. Андрей и Каспиан обнажили шпаги, готовые сразиться с Верховным правителем.

— Стойте! — неожиданно сказала Сима. — Может, мы сумеем уладить дело миром?

Друзья её, похоже, были не согласны. Но девушка уже подошла к колдуну и начала:

— Сударь! Неужели у вас хватит жестокости погубить всё и всех?..

Она не договорила. Гван-Ло молча и свирепо оттолкнул её.

Сима, вскрикнув, полетела на каменный пол. В ту же секунду Каспиан, как молния, метнулся к колдуну и крикнул, взмахнув шпагой:

— Защищайся!

— Хорошо, — ответил Гван-Ло, — я принимаю твой вызов, мальчишка! Вот только у меня нет оружия…

— Андрей Николаевич, шпагу его величеству! — сказал король Нарнии таким голосом, что нельзя было не послушаться. Хотя Андрей считал, что Каспиан в этом бою обречён. И шпага князя Болконского была обнажена против его друга.

Бой был долгим и трудным. Противники, в конечном счёте, были равны по силе. Гван-Ло был старше и сильнее, но зато Каспиан лучше владел оружием. Друзья подбадривали нарнийского короля криками. И только Сима стояла неподвижно, закрыв лицо руками.

В конце концов колдун выбился из сил. Видимо, сказалось то, что некому было морально его поддержать. И Гван-Ло сдался на милость победителя.

— Я оставляю тебе жизнь, — молвил Каспиан, убирая шпагу в ножны, — но я уничтожу твою адскую машину.

— Я сам её уничтожу, — с этими словами Верховный правитель, не выключая питания, перерезал большими ножницами все провода, идущие от пульта управления куда-то под землю. Конечно, его ударило током…

Постояв безмолвно над телом поверженного врага, семёрка спустилась в подземелье замка, где томился король Дэлихьяр…

 

Признание на прощание

— Закончено наше дело, — сказал Ильсор своим друзьям, выходя вместе с ними в дворцовый сад. — Мой народ свободен, да и менвиты тоже не в проигрыше: ведь они теперь освободились от пагубного влияния… сказал бы я, кого, но о покойниках — ничего или хорошее! — под которым находились не один десяток лет. Закончено наше дело. Теперь вы, друзья, можете возвращаться по домам. "Диавона" доставит вас… — он оглянулся по сторонам и увидел, что рядом с ним нет никого, кроме Ванды. Остальные почему-то разбрелись по огромному тенистому саду и исчезли за деревьями.

Ванда глянула в лицо Ильсору своими необычайными сиреневыми глазами и спросила дрогнувшим голосом:

— Значит, разлука?

— Да, и, быть может, вечная, — сразу помрачнел вождь арзаков. Он хотел сказать ещё что-то — какие-нибудь банальные слова вроде "не поминайте лихом". Но Ванда его перебила.

— Нет, нет! — зазвенел слезами её голос. — Я не смогу, не выдержу!

Она шагнула к нему, и он раскрыл ей объятия. Нет, что угодно, пусть даже смерть — но не разлука!

…Через несколько минут Ильсор и Ванда опомнились. Созвали друзей и объявили, что пора прощаться.

Никому и в голову не приходило, что все они ещё долго-долго, целые годы, будут вместе на "Диавоне", пока корабль будет искать в космическом пространстве далёкую планету Земля. Сейчас им было ясно одно: кончилась эпоха в их жизни. И каждый поспешил проститься с тем, кто был ему дороже всех. И сад Верховного правителя сохранил в тайне все разговоры, что велись под его цветущими деревьями. Может, только нахальный ветер унёс ввысь некоторые фразы? А иначе как бы попали они в эту повесть?

* * *

— Скажите, Диана, зачем вы тогда бросились в бушующие волны?

— Я скажу, Андрей. В наше время люди уже не будут лгать. У меня, может быть, есть недостатки, но я всегда говорю правду…

* * *

— Я вообще не думала, что меня, с моими веснушками, кто-нибудь может любить! Тебе не стыдно так шутить, Каспиан?

— Да Аслан милостивый с тобой, дорогая Сима! Знаешь, ты похожа на камень авантюрин: он с первого взгляда вроде совсем невзрачный, коричневый, а как приглядишься — так видишь тысячи золотых искорок!

* * *

— Туосья! Когда я ждал смерти, мне одно придавало мужества: надежда, что в следующей жизни я стану русской птицей и смогу петь под твоим окном!

— Ох, чудик ты, Дэлька! Но ты не представляешь, как мне тебя не хватало все эти три года!

* * *

И везде один припев: что угодно, пусть даже смерть, но не разлука!

 

Гнев и милость Ирии Гай

Разумный корабль и его хозяйка по вине Ванды, снявшей скрепку с Мыслящей тамезки, оказались на планете Найде, причём в разных её местах.

Ирия попала в санаторий на Кавказе, где, тоже не без участия секретных страниц, собралась весьма пёстрая компания. Мать Ванды собиралась пробыть там ровно столько, сколько нужно, чтобы подготовиться к походу по Найде в поисках Гай-до. Но пришлось задержаться, потому что на отдыхающих напала шайка злодеев, тоже весьма лоскутная. В ней был в том числе давний враг Ирии вкушец Клоп Небесный с планеты Крина. В конце концов злодеи были побеждены, и Ирия отправилась на поиски Гай-до.

Нашла она его на другом конце материка. Кораблик там провёл время не без пользы. Помог местным жителям, столкнувшимся со стирающим память полем всё с той же Крины, вернуться в нормальное состояние. А ещё научил найдинских космонавтов водить корабли в прошлое и будущее, в том числе придуманное. Гай-до постиг этот секрет, когда его перебрасывало на Найду, в конец двадцатого века. Для найдинцев, обожавших затевать знакомства с героями земных книг и фильмов, такое знание оказалось неоценимым.

…Улетая с Найды, Ирия и Гай-до обещали в случае чего явиться туда по первому зову… За короткое время, проведённое на планете чудес, они успели крепко её полюбить.

* * *

Мыслящая тамезка сидела на камне, в буквальном смысле слова уйдя в себя. Невероятно скосив глаза, она смотрела на собственные секретные страницы. А на них, как в кино, развёртывалась повесть о Рамерии, о борьбе за свободу и о судьбе тех, кто был вырван с секретных страниц.

…Тетрадь не сразу откликнулась, когда её окликнула Ирия, прилетевшая наконец на астероид. Но наконец тамезка перевела взгляд на свою гостью и сказала:

— А, это вы! Здравствуйте, рада увидеть вас снова! Вас мне видно не было. Вы ведь мама той девушки?..

И она кивнула, если можно так выразиться, внутрь себя. Ирия тоже посмотрела и пришла в ужас: её дочь как раз бросилась в объятия к Ильсору.

— Я этого от неё не ждала! — почти простонала Ирия. — Ванда, и тебе не стыдно? Что сказал бы твой отец?..

Тут она осеклась и покраснела густо, до слёз. На неё нахлынули воспоминания юности: как она нашла на далёкой планете умирающего Тадеуша, и, бросив всё, понеслась его спасать, и осталась с ним навсегда… И какое право она имела после этого осуждать Ванду?

Окончательно Ирия успокоилась, когда к ней обратилась тамезка:

— Да вы не переживайте! Он прекрасный человек, этот Ильсор, и не проходимец какой-нибудь, а народный герой! И молодые люди вели себя безупречно — я уже давно слежу за событиями на Рамерии. Это только сейчас, перед лицом разлуки… Потому что они собираются идти на своей "Диавоне" в свободный поиск по Галактике, чтобы найти Землю.

— Сумасшедшие! — вмешался Гай-до. — Не найдут, да и в нужный век не попадут! Рамерия, вы сказали? Ирия, летим!

И, едва успев поблагодарить тамезку и проститься с ней, разумный корабль и его хозяйка улетели с астероида.

 

Счастье восьмерых

Дорога заняла сравнительно мало времени — ведь Гай-до умел прыгать через пространство. Когда он совершил посадку на Рамерии, восьмёрка всё ещё была в саду. Они говорили и никак не могли наговориться…

— Ванда! — окликнула Ирия дочь. — Вандочка!

Девушка, хмурясь и злясь, отвернулась от Ильсора, но тут же просияла: — Мама! Ты нашлась?

— Да, дочка! И ты попадёшь домой легко и просто, потому что наш верный Гай-до тоже здесь.

— Домой? — сразу помрачнела Ванда, переводя взгляд с матери на Ильсора и обратно.

— Сударыня! — вмешался сам вождь арзаков. — Я люблю вашу дочь и прошу её руки!

— А я не отказываю, — улыбнулась Ирия. — Я же не навсегда её увожу! Женитесь на Ванде через два года — я благословляю! Если, конечно, правда всё, что я о вас знаю. Я понимаю, что вам тяжело расстаться, но вы можете прилетать друг к другу сколько угодно…

Нельзя сказать, чтобы Ванда и Ильсор были полностью довольны таким оборотом дела. Но всё же их ждало в будущем счастье…

Девушке можно было прощаться и улетать. Но тут она вспомнила о своих друзьях: а с ними-то что будет?

Ильсор и Ванда снова созвали всех и объявили: пора решать свою судьбу, дорога домой открыта! Втайне они завидовали остальным, на решение которых не влияли старшие…

* * *

Каспиан и Сима постановили уйти в Нарнию. Юный король надеялся, что великий Лев, Аслан, примет его любимую как свою дочь и впустит их обоих прямо с Рамерии в чудесную страну.

— Мы проживём в Нарнии сколько нам на роду написано, — говорил Каспиан Симе, — а когда умрём там, то, наверное, попадём в твою страну, где не пройдёт ни секунды времени. Такие случаи уже были.

Сима не очень во всё это верила и задумала, если ничего не получится, полететь вместе с Каспианом в Москву на Гай-до.

Чеди сказала Андрею:

— Для нас обоих было бы лучше уйти в моё время, в Эру Встретившихся рук! Но мне хотелось бы увидеть прошедшие века своими глазами, проверить наши научные теории… Ведь никому из наших, я уверена, это и не снилось! Поэтому сейчас мы полетим к тебе, в начало девятнадцатого века. А потом, чем скорее, тем лучше, я уведу тебя в светлую жизнь!

— А ты не боишься, что тебя в царской России побьют камнями? — спросила Ванда, не на шутку встревоженная за подругу.

— Нет. Все наши женщины любят играть в перевоплощение, и я всегда уходила именно в эту эпоху и именно в твою страну, Андрей!

Дэлихьяр тоже звал Тоню в свою страну, в Джунгахору. Там, как и в Нарнии, можно вступать в брак с шестнадцати лет… Но Нарния — это другой мир, а Джунгахора — страна настоящая, без чудес. И Тоня, верная себе, сказала, что замуж пойдёт по советским законам, в восемнадцать, а пока вернётся к себе в детдом.

— Жаль, — сказал король. — Ну хорошо, я через два года украду тебя! А пока — храни и жди, как говорят у нас в Джунгахоре! — с этими словами он снял с руки кольцо и надел на палец Тониде. Кольцо было с настоящим изумрудом, и девушка возмутилась:

— Ты что, с ума сошёл? Ты знаешь, сколько это стоит?

— Гораздо меньше, чем одна твоя улыбка!

— Ну хорошо же! Я тебе отплачу! Вот приеду к тебе — понастрою школ!

— А, — поддразнила Ванда, — будешь попечительницей богоугодных заведений?

— Я тебе сейчас покажу богоугодные заведения! — возмутилась Тоня.

— Тихо, тихо, друзья! — Ильсору в этой компании, видимо, отведена была судьбой роль миротворца. — Вы определили свою судьбу, и теперь вам пора в путь!

Все, кроме него самого и Симы с Каспианом, поднялись на борт Гай-до. Но корабль не спешил улетать. Он взял бы и нарнийского короля с его невестой, если бы воззвание к Аслану ничего не дало.

Но стоило Каспиану произнести имя великого Льва, как с неба, из-за облаков, протянулась сверкающая лестница. Все, а особенно Сима, были потрясены. Но сам король спокойно, как будто проделывал это каждый день, ступил на первую ступеньку и девушку повёл за собой. Они поднимались всё выше, не переставая махать на прощание друзьям, и наконец пропали где-то за облаками.

И тогда Гай-до тоже поднялся в воздух. Но не увидел он в вышине, куда лёг таинственный и чудесный путь Каспиана и Симы.

Его же собственный путь, ясный как день и верный, как таблица умножения, лежал на далёкую и милую Землю, в её прошлое, настоящее и будущее…

1995, 2004

 

http://izum-gorod.narod.ru - сайт «Изумрудный Город» (с) 2002
http://izum-club.narod.ru - сайт «Семейный клуб» (с) 2004